Окончание войны в Украине и всеобщая мобилизация: интервью с Черневым

В каких условиях Украина может объявить всеобщую мобилизацию, когда служить пойдут все мужчины, и сядет ли Киев за стол переговоров с Россией осенью — в интервью Новини.LIVE рассказал Егор Чернев.

Он — заместитель председателя Комитета Верховной Рады Украины по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки.

В первой части интервью читайте о том, сколько же линий обороны построили оккупанты за 9 месяцев затишья на юге, смогут ли они прорваться в направлении Купянска и как украинские морские дроны повлияют на военные доктрины мировых государств.

Когда Украина начнет разрабатывать ракеты средней дальности?

— Ракетная программа разрабатывается, но в детали я вдаваться не буду. У Украины должно быть оружие сдерживания. То есть РФ должна понимать, что на каждый удар их ракетами она будет получать ответ на глубину проникновения хоть во Владивосток.

Почему не разрабатывались ракетные программы раньше? Тут несколько вопросов и несколько ответов. К примеру, до недавнего времени существовали договоры по ограничению ракет средней дальности, подписантами которых были США и РФ.

Соответственно, нам нужно было или поссориться с нашими партнерами, например со США, или же каким-то образом их убедить, что до 24 февраля 2022 года было нереально. Нам бы рассказывали, что это провоцировало бы РФ. Одним словом, были осторожны там, где должны были проявить смелость.

Сейчас этого соглашения уже нет, США и РФ вышли из него, а у нас есть неотложные проблемы, которые должны решаться с помощью такого оружия.

Поэтому вопросов со стороны наших партнеров к нам быть не должно.
Но ракеты — это высокотехнологичное оружие, которое требует времени на разработку.

Россия обстреливает Украину нашими же ракетами, передаваемыми ей в качестве газовых долгов в 2000-х. Этот вопрос будет расследоваться на государственном уровне?

— Надеюсь, что будет, но должны понимать контекст, по которому эти ракеты передавались. В общем, данные ракеты должны были быть уничтожены, согласно соглашению о разоружении со США.

Американцы давили и предлагали нам соглашения, чтобы мы максимально отказались от оружия наступления, которым считаются дальнобойные ракеты. Поэтому Украина должна была их уничтожить или передать.

Я так понимаю, что тогдашнее правительство использовало второй вариант. Действительно, здесь вопрос национальной безопасности: можно ли было передавать вооружение соседу, который, согласно исторической памяти, всегда был агрессором? Даже несмотря на наши тогдашние отношения.

Соответствовало ли такое решение нашим национальным интересам? Думаю, что нет. Особенно с точки зрения безопасности.

Второй вопрос — а почему за столь низкую цену были переданы стратегические бомбардировщики и ракеты Х-555? Поэтому да, вопросов много. Но больше мы таких ошибок допускать не будем.

Сколько дронов Украина использует за месяц?

— Дроны сейчас — расходный материал. Очень много разведывательных дронов теряется из-за работы вражеской системы РЭБ. В общем, нам нужны тысячи дронов в месяц, которые должны либо закупать или производить. Те рабочие модели, которые доказали свою эффективность, законтрактованы в Украине и будут производиться для нашей армии.

Кто запускает БПЛА по Москве, например?

— Это не ко мне вопрос. Наверное, есть какие-то добрые люди, желающие помочь Украине.

Получила ли Украина всю технику в сотнях единиц, о которой просил Залужный в декабре прошлого года, чтобы выйти на границы февраля 2022 года?

— Техники всегда не хватает. Оценки — декабря 2022 года и нынешние — разные. К тому времени Россия еще не успела построить таких фортификаций, как сейчас.

Много техники потеряно, многое выходит из строя, ремонтируется, возвращается обратно на фронт. Процесс пополнения постоянный. Единократно 300 танков за полгода будет маловато. И даже если обещанное будет поставлено уже завтра, этого мало для быстрых и эффективных контрнаступательных действий.

Судя по всему, дальше Украину ждет все еще невероятно кровопролитная борьба.

— Мы стараемся беречь личный состав. Мы не россияне, которые бросают людей на мясные штурмы, как в Бахмуте. Мы работаем артиллерией и подготавливаем позиции. Именно поэтому даже в российских пабликах вы не видите безумных потерь со стороны нашей армии при этом контрнаступлении.

Мы работаем маневренно и готовимся к штурмам. Пока, как я говорил, мы выбиваем их артиллерию, чтобы облегчить наше дальнейшее продвижение. Когда выбьем тяжелое вооружение с их тыла, тогда продвижение станет легче.

Военные обозреватели говорят, что такую же тактику Украина использовала при предварительных операциях в Херсонской, Харьковской и Киевской областях.

— На самом деле там были задействованы разные тактики. Например, в Харьковской области прорыв вражеской линии обороны осуществился тяжелой техникой и очень быстрое продвижение в тыл. Россияне даже не успели начать работать артиллерией. Они были захвачены врасплох и посыпались.

На Херсонском направлении задействовали тактику на истощение, то есть перебивание всех логистических путей. Того же Антоновского моста. И когда они поняли, что не могут осуществлять поставки левобережья Днепра, просто отошли.

Поэтому верю в гений нашего Генштаба и Залужного. Он точно знает, где ключик, которым можно отпереть линии обороны россиян на юге.

Может ли Украина потопить Черноморский флот новейшими морскими дронами?

— Тут есть плюс и минус. Морские дроны загнали российские корабли в бухты, ите  боятся оттуда выходить. Корабли уязвимы на открытой воде, а в бухте они действительно хорошо защищаются. Эту защиту пройти тяжело, особенно в Севастопольской бухте, чтобы поразить российские корабли на стоянке.

Мы точно сковали их действия, но говорить о том, что они находятся под нашим постоянным огневым контролем, рано.

Зеленский не исключает, что в какой-то момент Запад может заставить Украину начать искать пути разговоров с Россией. Не исключено, что это может произойти уже осенью. Что думаете об этом?

— У нас есть формула мира президента Зеленского. Это базовый документ и предложение, по которому мы готовы двигаться. Другие мирные планы и соглашения, которые будут толкать нас на заморозку этого конфликта или отказ от наших территорий, недопустимы. Мы с этим не согласимся.

Мы готовы говорить о том, как сделать так, чтобы восстановить территориальную целостность и суверенитет, но не о том, как заморозить конфликт и отказаться от территорий.

Наши партнеры могут попытаться подтолкнуть нас к таким переговорам, но мы не пойдем на это. И мне сложно понять, а на какие условия согласится РФ? Что для нее будет позицией, которой она готова уступить. Мне кажется, места для компромисса здесь нет. Он не устроит обе стороны.

Цели условного российского СВО не достигнуты. Ни демилитаризация, ни пути в НАТО и т.д. И сказать, что вот мы заняли определенную территорию, от которой мы не откажемся, тоже не вариант для РФ. Поэтому те партнеры, которые предлагают нам переговоры, не понимают ни одну, ни другую сторону.

Как вы вообще видите завершение войны? Украине нужна 100-процентная победа, России тоже надо о чем-то заявить, как собственно и Западу. Для них финиш тоже должен быть успешным кейсом.

— Для Украины должны быть освобождены все территории, восстановлен контроль над границами по состоянию на 1991 год. Должны быть наказаны военные преступники, выплачены репарации, предоставлены гарантии безопасности до нашего членства в НАТО. Вот это и будет завершением войны, и иного выхода у нас нет.

Если мы сейчас замораживаем войну, значит откладываем ее горячую фазу на несколько лет. И тогда снова получаем эту же войну, возможно даже большей интенсивности, но уже с изученными россиянами уроками. Это будет еще хуже, включая последствия и для Украины, и для мира. Надеюсь, мир это понимает.

Поэтому иного пути, чем освобождение территорий и окончательной точки в этой войне, быть не может.

Запад это понимает?

— Ощущение есть, но он сомневается в этом. Последний саммит советников по национальной безопасности в Джидде согласился на восстановление территориальной целостности и суверенитета Украины.

Решения должны быть приняты в разрезе устава ООН и международного права. Присутствовавшие на саммите Китай, Бразилия, Индия и другие страны глобального юга согласились, что это является базой.

Нет варианта, при котором мы будем согласны отказаться от территорий или заморозить войну. Партнеры все это понимают, а теперь нужно понять, как этого добиться.

Украина со своей стороны делает это на поле боя, они должны делать любым давлением на РФ, чтобы она вывела свои войска с нашей территории.

Как двигается мобилизация в Украине? Снова появились слухи о повестках смсками, электронными письмами. Это возможно?

— На сегодняшний день все механизмы мобилизации происходят согласно законодательству. Изменений в этот закон не предусматривается. То есть система будет работать так, как работала до этого.

С нашей стороны мы делаем то, чтобы она реально работала, а не коррумпировала военкомов из-за уклонения от мобилизации. Наша задача сделать так, чтобы правила и условия были для всех, и мы работаем над этим.

Насколько вероятно, что в этой войне придется воевать всем мужчинам?

— Это зависит от того, сколько эта война будет идти и сколько ресурсов будет задействовано со стороны РФ. В Украине есть четыре очереди мобилизации. И вот четвертая предполагает, что на войну идут все мужчины. Мы находимся на второй очереди мобилизации.

Но если страна будет в опасности и будет реальная угроза потерять государственность, то пойдут все, как это было 24 февраля. Думаю, это обязанность каждого мужчины — защищать собственную страну. Однако на сегодняшний день мы об этом варианте не говорим. У нас есть ресурс сдерживать россиян на востоке и юге Украины.

Могут ли запретить мужчинам выезжать за границу после войны еще на 3 года?

— Если мы хотим быть частью ЕС, НАТО и демократического общества, то такие предложения — нонсенс. Мы должны жить по правилам демократических обществ. А там нет ограничения в передвижениях людей.

Мы не северная Корея, не РФ и другие диктаторские страны. Сейчас это вынужденный шаг из-за войны. Когда она закончится, каждый имеет право выбирать, где и как ему жить.

Надеюсь, что украинцы останутся здесь и вернутся. У нас очень много работы по восстановлению страны.