"Россия всегда насмехалась над Украиной", — генерал и экс-председатель военной контрразведки

Российская Федерация готовилась к войне с Украиной с начала развала Советского Союза.

Что об этом знали в украинской разведке и как на угрозу реагировали тогдашние главы государства Кучма и Ющенко — в интервью Новини.LIVE рассказал украинский военный и руководитель военных разведывательных ведомств в начале 90-х — Александр Скипальский.

Вы учились в Москве, как к вам относились россияне, учитывая, что россияне в принципе всегда плохо относились к украинцам?

— Отношение в военном училище было типичным — политическая направленность по воспитанию глубокого патриотизма государства. Эта привитая любовь к своей родине по защите ее интересов сохранилась во мне по сей день. Не все было так плохо, кроме идеологических и коммунистических взглядов.

В рядах курсантского времени не было проявлений враждебности ко мне, как к украинцу. Там были разные национальности, и противостояний на национальной основе не ощущалось.

Уже позже, когда я начал работать в контрразведке, стал понимать фальшивую постановку этого вопроса. Столкнулся с этим лично, и в какой-то степени это усилило мое украинское стремление.

Это было в 90-е?

— Во времена перестройки. Но понимать все я начал во время работы оперативным работником в контрразведке. Тогда увидел некоторые секретные документы и материалы. К примеру, по вопросу "Как удалось преодолеть украинский буржуазный национализм?" По этой теме были целые учебники и тома.

Послевоенные чекисты радовались, что агентурно им удалось глубоко проникнуть в среду руководящего звена ОУН и второе — успешно задействовать фальшивые боевки. Эти два фактора сыграли ключевую роль в победе над украинской освободительной борьбой.

Об этом я узнал уже во время учебы в высшей школе КГБ.

Понимали тогда, что Советский Союз является врагом для украинского государства?

— Понимая, сколько усилий и ресурсов было направлено против независимости украинской государственности даже в историческом контексте, трудно было поверить, что все это рассыплется как карточный дом.

Но результаты этой борьбы, безусловно, подтачивали фундамент, они тлели и не исчезали в течение всего существования нашей страны как государства. Даже несмотря на то, что она была в составе советской империи.

Со стороны Украины это была работа ее лучших сыновей, которые и зажигали огонь до независимости.

Когда вы начали замечать, что конфликт, а может и война, неотвратимы между Россией и Украиной?

— За месяц до ГКЧП (фактически развала Союза. — Ред.) был создан союз офицеров Украины. Это вызвало бешеную тревогу. Крючков понимал, что начала разрушаться опора Союза — Вооруженные Силы. А страна сильна только тогда, когда у нее есть сильная армия и система безопасности.

Тем не менее, мы сделали все, чтобы дать украинцам и патриотам почувствовать, что военные последуют за народом. То же самое позже произошло при Майдане, когда мы выступили и заверили, что СБУ с народом.

Во времена развала Союза большой ошибкой было необъединение новоизбранного президента Кравчука с категорией национал-демократов. Хотя такая попытка была. По достоверным данным, Кравчук хотел сделать премьером Вячеслава Чорновила. Но часть консервативной Службы безопасности и ее руководитель сделали все, чтобы этого не допустить. Иначе это был бы латвийский сценарий.

Нам же российско-украинские консервативные силы сделать этого не позволили. Ну а дальше был Харьковский собор, компрометация Филарета и разрыв Украинской церкви.

Борьба за Украину началась с первых дней нашей независимости.

На каком этапе работы в спецслужбах вы стали понимать, что Россия готовится к войне с Украиной?

— Сохранилась моя докладная записка от мая 1992 года тогдашнему председателю СБУ Евгению Марчуку и министру обороны Морозову, что рано или поздно, но война на Донбассе с Россией будет.

Как тогдашний начальник военной контрразведки я предлагал создать и развернуть на Донбассе корпус украинских сил. То есть начать внедрять там украинскую национальную идею.

Министр обороны воспринял это предложение положительно и приступил к реализации. Но, к сожалению, Марчук отнесся к ней несколько по-другому. И это дело не нашло своего развития.

До 1997 года, пока я возглавлял украинскую военную разведку, ни одного документа, который не указывал бы на реальную угрозу со стороны России, не выходило из управления контрразведки.

Уже в дальнейшем, когда вокруг Кучмы окрепли позиции таких людей, как Табачник и Медведчук, безусловно, позиции людей из союза офицеров стали уменьшаться.

То есть в середине 90-х вы видели, что на Донбассе происходит нечто антиукраинское?

— Ну естественно. Там не было никаких мощных проукраинских сил. Например, руководитель управляемой дивизии, размещавшейся в тогдашнем Артемовске (нынешний Бахмут. — Ред.), был пророссийским. Он не хотел, чтобы у Украины были собственные ВС. Поэтому мы пытались внедрять активную наступательную украинизацию.

До этого Россия всячески заявляла, что Донбасс наш. Мол, рано или поздно, но он будет нашим. Собственно, то же она говорила и относительно Крыма. Эти месседжи не выпадали из виду украинской разведки.

Чекисты контактировали с вами по этому поводу лично?

— Я не разделял их позиции и в какой-то степени против меня предпринималась попытка компроментации со стороны руководства СБУ. Я не разделял подписание соглашения о двустороннем сотрудничестве с Россией, о совместном проведении контрразведывательных операций.

Я знал, что все это фальшь на примере ее дружбы с бывшими социалистическими республиками. Россияне обнимались с ними, но при этом за спиной держали острый нож. Поэтому я не доверял этим красивым словам и до 1997 года мы не подписывали никаких договоренностей с РФ о сотрудничестве.

Позже мы получили интересный документ, где было подчеркнуто, что Украина нужна России для решения демографической проблемы, ведь это миллионы европейской крови.

Второй вопрос — мощное влияние церкви Московского патриархата на украинское общество. При мне мы не подписывали никаких договоров с РФ со стороны позиции военной разведки.

Уже в дальнейшем, при влиянии Медчедчука на Кучму, определенные соглашения с Россией все же были заключены.

Вы понимали, что отказ от ядерного оружия и подписание Будапештского меморандума – это ошибка?

— В то время я был начальником украинской контрразведки и подготовил документ, в том числе и президенту Кравчуку. Его должен был подписать Евгений Марчук, как глава Службы безопасности.

Документ касался нецелесообразности вывоза тактического ядерного оружия. Мы могли его удерживать. Собственно, этот документ затормозил его вывоз на 2 недели. Но оно таки уехало.

Через некоторое время я получил достоверные данные о том, как Россия насмехалась над Украиной. Мол, мы оставили им железки, а все ценное забрали. Кучма позже официально заявлял, что президент Франции предупреждал его не подписывать Будапештский меморандум, потому что "нас обманывают".

Как россиянам удалось обмануть всех, в том числе и американцев?

— Для истории скажу, что инициатором лишения Украины ядерного оружия выступала именно Россия. Уже тогда она устрашала американцев, что украинцы не удержат, что они не умеют пользоваться, что мы не даем гарантий, что ракеты не полетят… Вот такими методами они и подтолкнули США занять активную позицию по лишению Украины тактического ядерного оружия.

В то время у нас было очень мало людей, которые бы понимали угрозу со стороны России. Большинство все-таки верило в какое-то мифическое братство. Знаю, что СБУ до 94 года рассматривала западные страны враждебными к нам, пользуясь классификацией Советского Союза. Россия же при этом считалась надежным партнером.

После прихода Путина к власти, войны в Чечне, операции на Тузле (кризисный момент в украинско-российских отношениях, вызванный строительством РФ дамбы в Керченском проливе к острову Тузла в 2003 году. — Ред.), понемногу в Украине до некоторых начало доходить, что Россия нам не друг.

Чувствовалось, что Москва готовится к войне с Украиной?

— Еще в 1992 году я написал, что будет война. Когда началась война в Чечне, я писал докладные Кучме и т.д., что после победы над Чечней будет Крым.

И действительно, политика Украины была в притеснении крымских татар, а донским казакам позволяли поселяться и вести себя спокойно в Крыму. Когда началась Тузла, стало ясно, что это не просто проверка. А когда меня назначили руководить Службой Безопасности в Донецкой области, я увидел, что Россия готовит кадры будущих активистов в подмосковных лагерях.

Я возбудил уголовное дело, которое нужно было зарегистрировать через центральный аппарат. Главой СБУ тогда был Наливайченко, и чтобы не обострять ситуацию с Россией по этому вопросу… Думали, что все разойдется, спустится на тормозах. В конце концов, через полгода мне предложили покинуть Донбасс.

За это время я полностью понял, что Россия готовится к его захвату. Я несколько раз пытался встретиться с Ющенко, предпринимал попытки через Балогу.

Позвонил ему в 8 утра по какому-то инциденту, на что Балога заявил: "Почему вы меня беспокоите? Я вам родственник или что?" Вот такое отношение руководства государства было к информации государственного значения. Мы просто обречены были оказаться в такой ситуации, в которой оказались.

Руководство страны недооценивало угрозы.

Почему?

— Отчасти боялись, отчасти были заинтересованы… Не хватало твердости духа. Россия вооружала свою армию современными образцами, а Украина при этом распродавала все по теневым схемам. На этом обогащались некоторые в верхушке и среди тех, кто должен контролировать весь процесс. Ни один патрон, я уже не говорю о танках и ракетах, без контроля со стороны СБУ из Украины не был бы продан.

Офицерский корпус деморализовали, пайки и одежду отобрали, личный состав сокращали, угрозу не дооценивали, боеспособность не повышали, а только разрушали. Вот такой процесс продолжался до 2014 года.

Им руководили россияне?

– Да. Российские спецслужбы очень успешно работали в Украине и не имели здесь никакого активного противодействия. Вспомните министра обороны Лебедева, о котором знали и все спецслужбы, и вся Украина. Будучи капитаном-финансистом в воинской части, он отказался принять присягу.

"Укроборонпромом" руководил Саламантин, представитель спецслужбы России. Первое, что он сделал на своей работе, записал на флешку операции по торговле оружием. Был кабинет в Москве, куда на доклад к нему приезжало руководство "Укроборонпрома".

То есть Россия еще в 2000-х создала наглый план по захвату Украины?

– Да. Потому Путин и думал, что здесь его будет ждать оркестр. И действительно, многие люди в Украине готовились к такому. Однако со стороны Путина не все было просчитано. За все время независимости выросло новое поколение, сначала поднявшее оружие в 2014-м, а потом в 2022-м.

Именно они уже не представляли, как это жить в другом государстве. Так и должно быть, потому что это закон жизни. Поэтому россияне должны понять, что Украина будет до последнего бороться за свою независимость и победит.

Каким вы видите окончание войны?

— У меня нет полного представления о состоянии дел на фронте, но с точки зрения своего опыта разделяю позицию малых шагов. Ибо, например, тот же Жуков признал, что при штурме Берлина он положил 30 тысяч советских солдат, потому что видел Берлин в бинокль. Но не провел разведку и не знал, что нарвется на вторую линию обороны.

Поэтому наше военно-политическое руководство делает все правильно, по чуть-чуть идет вперед. Мы должны беречь своих солдат, потому что каждая сохранившаяся жизнь — это потенциал. А время на нашей стороне.